Стихи

Тверской бульвар (байки из склепа)

1

На рабочем столе моего компьютера сидит увеличенный в 10 000 раз комар. Его мой приятель Юрочка сфотографировал на цифровом фотоаппарате и отдал мне диск с фотками. Вот я его и взгромоздил на рабочий стол, каждый день любуюсь. Изящное такое создание, вполне членистоногое, с длинным-предлинным хоботом. На листочке сидит, росу пьет. Самец, наверное, легкомысленный. Самочки те больше по крови специалистки, в том числе и по человеческой крови. На то они и самочки - им деток рожать. А самцам что - одно от жизни наслаждение - порхай и только. С цветочка на цветочек, с цветочка на цветочек. И зачем они вообще нужны?
Комар-самец - это символ. Кругом вообще одни символы - и люди и звери и деревья. Вон на них свежая, клейкая листва - символ обновления жизни. А запах!!! М-м-м, какой запах!
Волнует ноздри больше изысканного женского парфюма. К тому же женщины - помните? - они кровь сосут.
Хотя твоя-то кровь, старый пень, им на что? Какой с тебя толк? Ты уже в том возрасте, когда только с цветочка на цветочек, с цветочка на цветочек - и в могилку. Давно пора. Унесет ветер твое сухое тельце, и прощай, комарик! Будто тебя и не было!
А жить хочется! Хочется! Именно жить, а не существовать. Не символически, а по правде. Как когда-то, как еще вчера! Или уже как позавчера? Год-другой тому назад? В другой какой-то жизни, которая то ли была, то ли нет? Ау, люди? Вы где??! Молчат люди, будто все вымерли. Не слышат.
А ты идешь по Тверскому бульвару, вниз, к Никитским воротам, ползешь, ногами шаркаешь, весну нюхаешь. О чем думаешь, о чем мечтаешь?

2

О чем думаешь, о чем мечтаешь? Каких наслаждений ищешь? Чехов сказал, что человек, испытавший творческое наслаждение, других наслаждений не знает. Так ли это? Может ли человек, почти изживший из себя мужчину. Не быть импотентом и в творчестве? Если не любовь, то какой другой стимул гонит к письменному столу, на сцену, в студию? И не будет ли результатом труда вещь, лишенная страсти? Вот он - вопрос. Но разве страсть - это только половые гормоны? Разве не сидит она в голове? Почему ты так не хочешь стареть? Ты же все познал - и полет к вершине и падение в пропасть. Что еще нужно? А нужно именно это - не вершина, не пропасть - а ощущение полета, или падения - все равно! Экстремальность, рождающая желание творить. Но нужен и покой, дающий эту возможность - в полете к компьютеру не сядешь - некогда.

3

Неужели в омут с головой только для того, чтобы потом это все описать, использовать, приобрести опыт? Лезть в петлю и подглядывать за собой, как это все выглядит. Брр. Страдать, заставлять страдать других и все это с оглядкой, с прищуром, с вторым и третьим дном? Нелепица какая-то. Чувства по заказу, только потому, что без них не состоишься профессионально? Зачем? Расшатывать нервную систему. Человек рождается, взрослеет, рождает ребенка, стареет, старится и умирает. Внутри этого процесса разве нужны искусственные допинги? Разве мало, того, что путь каждого - от рождения к смерти идет через страдание? Разве этого недостаточно?

4

К черту физиологизмы любого плана. Это неприлично даже в наш век прокладок и шампуней от перхоти. Критические дни ничуть не лучше критических лет и судеб. Духовная импотенция, отсутствие вселенной внутри, зависимость от, прости Господи, гормональной сферы и других прелестей организма - это ли не дьявольское унижение Бога в себе? Фет. Имя одного из аспектов ответа носит это короткое имя. Афанасий Фет в старости, из одной эмоциональной памяти, создал страстный гимн любви, преодолев не только старость эту самую, но и особенности своего мерзкого мизантропического характера! Какова сила воображения!

5

Символизм - это боязнь посмотреть жизни прямо в глаза. Это болезнь молодости, когда хочется спрятаться за словом, за его символической многозначностью. Да, слово многозначно, но в каждом конкретном случае это, увы, не так. Из всего множества смыслов в каждом отдельном применении - жестокая конкретика. И не надо ее бояться - ее надобно находить. Тогда только и встанет все на свои места, текст будет идентичен жизни, сможет вырвать из нее необходимый опыт, обобщение которого не есть ли смысл писания? Обобщить, встать над, и двинуться дальше.

6

Романтизм чем-то похож на пьянство (чуть не сказал наркоманию). Привлекателен, на первых порах, чрезвычайно. Эйфоричен в высшей степени. И требует со временем все больших доз. К счастью, не разрушает печени. Но синдром похмелья иногда бывает, это уж точно. И в виде реакции - стремление к натурализму, а от него, после такого же похмелья - к символизму. Вот так и ходим по кругу, "от противного". Потому что после символизма опять хочется чего-то четкого и определенного, очерченного, недвусмысленного. Все было, было, было. И все будет, будет, будет. И ничего нет.

7

Девятое мая - день Победы и день рождения Булата Окуджавы. Как-то связаны эти две даты, он весь вырос из войны. Вернее из ее полного неприятия. Его человечность отсюда же. Нормальный человек должен войну отрицать - не он ее заводит, не ему достаются ее плоды, если таковые вообще есть. Что касается праздника сегодня - все меньше ветеранов, все больше пьяных на улицах. Надо свистеть, греметь - иначе ведь тебя не видно. Это не маленькие люди - это нелюди. Нелюдь - чрезвычайно шумна и агрессивна. Она - претендует.

8

Памятник Есенину на Тверском бульваре вызывает отвращения. Вроде бы сам факт наличия памятника свидетельствует о высшем проявлении внимания. Такое впечатление, что автор читал есенинские стихи дореволюционной поры и только. Гей, стоящий в манерной позе на пьедестале "Черного человека" написать не смог бы, и уж, конечно же, не повесился бы. Жизнь Есенина коротка и трагична: от потеющего от волнения юнца, пришедшего к А.Блоку до петли в "Англетере" -10 лет. Только 10. Целых 10. Полная дезориентация во времени и пространстве и, следствие этого - смерть. Последний выдох - поэма "Черный человек" (у Блока - "Двенадцать") При всем различии этих двух - одно великое сходство - и тот и другой физиологические., естественные певцы. Весь их организм и физически и духовно - устремлен на пение.. Если петь нельзя, надо умереть. Совершенно иначе - Брюсов, Белый, отчасти - Гумилев. Сделанность стиха. Несколько иначе - Маяковский, Цветаева, Мандельштам. По эту сторону баррикад, но на другой почве - Пастернак, особенно молодой, Бродский, и молодой и поздний. Этот писал даже с пробитым сердцем, суча ногами в предсмертной агонии.
Прочитал написанное, и засомневался относительно Мандельштама. Подумаем еще и пока оставим его в покое. Но - вернемся.

9

По сю пору всякие "измы" - это что-то внешнее, дальнее, не свое. Чужое, сосчитанное. Это они - те или другие. Но если ты пишешь, то будь готов к тому, что настанет время. когда и тебя кто-нибудь посчитает. А как же. И еще сочти за честь - заметили. Вот открываю лекцию по литературе, посвященную постмодернизму и, в частности. Татьяне Толстой и натыкаюсь на большую цитату из своей повести. Автор, мол, размышляет. И мой родной размышлизм. Вот ведь странно - я, оказывается постмодернист. Тем более странно, что, как понял уже мой неведомый читатель, я не очень-то силен в определениях и мои мысли с трудом вылезают из далекого 19-го века в начинающийся 20-й. А тут - постмодернизм! Чудеса. Да и только. Но приятно - кто-то вспомнил. Тщеславие - движущая сила всего ( чуть не сказал - прогресса).

10

Вот уже подумал о том, что надо бы отойти в сторонку, дать возможность появиться герою, этакому рефлектирующему типу, в золотых очках, остро переживающему современный момент, его, так сказать, несправедливость. Назовем его, героя, Костиком. Натуральный Костик, прототип, так сказать. У меня перед глазами - худенький, интеллигентный, молодой, узкое лицо, тонкие черты лица, румянец во всю щёку. Работает гардеробщиком в моем ресторане и натурально, учится в каком-нибудь платном вузе на кого-нибудь, скажем, на менеджера. Или экономиста. Что странно, ибо из него просто прет гуманитарий. И даже, может быть, артист. Короче говоря. натура внешне художественная, утонченная, ранимая. Ладно? Пусть он побудет героем, а все это мы и обзовем "Размышления Костика за гардеробной стойкой". Нет, не годится - так мы очень привяжем его к месту действия, а не хотелось бы. Пусть будет просто и благородно - "Костик".
Кстати, вы не думайте, что место его работы указывает на то, что он неудачник какой-то. Наоборот! В нашем заведении гардеробщики получают больше официантов - им все дают на чай. И отпуск у них летом месяца два. Все рвутся в гардеробщики - не всех пускают. Я бы пошел, но меня уже не возьмут - и возраст и, главное, я "лицо ресторана". А поскольку лиц таких еще два, кроме моего, приходит на ум образ трехголового змея-Горыныча, который дежурит поголовно - одна голова дежурит, две спят.

11

А я же вам о нашем с Костиком ресторане раньше не рассказывал. Стеснялся, наверное, или к слову не приходилось. Вот центр Москвы - угол Тверской и Тверского бульвара. Огромное серое здание, где внизу магазин "Армения" и музей-квартира скульптора Коненкова. А за ним - особнячок странноватый, пристроенный бочком к старому дворянскому дому. Дом этот дворянский - бывшее гнездо Ивана Николаевича Римского-Корсакова, генерал-маиора, бывшего фаворита любвеобильной Екатерины Великой. Я о нем теперь много знаю, а чего не знаю, то присочинил. С чистой, однако, совестью - можно сказать, глянец навел. Во всяком случае, вряд ли есть на свете кто-нибудь еще, кроме трех наших голов, кто бы этим типом заинтересовался. А уж чтобы целую легенду из его жизни сотворить! Так что пусть скажет спасибо. Может быть, косточки его еще не до конца сгнили в земле московского теперь района Братеево - там было раньше имение его гражданской жены, графини Строгановой.

12

Костик говорит, что ему грустно меня слушать. Да, наше с ним представление о жизни весьма разнится. Ах, в двадцать один все беды - еще не беды. А в шестьдесят пять - уже не беды. Вот купил вчера "Окаянные дни" любимого моего Бунина. И еще больше полюбил, потому что стало мне его жалко. И не его одного, а всех, кто попал в безжалостную русскую молотилку второго десятилетия двадцатого века. Я же, хотя и родился в 39-м, и войну, а, вернее, ленинградскую блокаду пережил, но в сознательном то возрасте прямиком попал уже из трагедии в фарс, над которым можно было уже посмеиваться. А это, хотя и противно, но не страшно никоим образом. Так что, за небольшим исключением, моему поколению достался все же естественный трагизм жизни, заключающийся в ее физиологических особенностях. Помереть от старости - это ли не счастье! Нет, конечно, где-то там, на периферии помутневшего уже несколько зрения и Афган, и Чечня, и нью-йоркские небоскребы и взрывы там и сям и бандитские разборки, но все это, слава Богу, не глобально - можно прожить почти этого не заметив, а заметив - отвернуться, сделать вид, что тебя не касается. Паскудно, конечно, но что делать? Приучили понемногу: каждый день с экрана, по радио, со страниц газет - смерть, смерть, смерть. А рядом - жизнь продолжается! Ура! Ведь не поможешь, руки не подложишь. Ладно, сиди, не болтай, слушай, как с сидюка поет тебе бессмертная (если бы!) Мария Каллас. Вот голос, вот наслаждение, почти животное, ее слушать. И она тоже жила в этом мире, который так сейчас навострился убивать не глядя.

13

А Костик говорит, что он слышал, что где-то, через миллион лет образуется какая-то черная дыра и всосет туда всю нашу Галактику. И нас туда. Вот ужас! Костик, но это же через миллион! А как же с бессмертием души? А Бог? Его тоже туда втянет? Ему-то миллион лет - семечки. Он же вечен.
Гуляли сегодня в нашем лесу, на любимой просеке. Сосны горят на солнце, ели выкинули зелененькие свежие побеги, березовая листва невозможно юного оттенка. Одуванчики все еще желтые. Первые ландыши проклюнулись. А птицы! Кажется, что даже вороны запели, хотя я точно знаю, что они этого делать не умеют. Теплый ветерок залезает за шиворот. Полное наслаждение, казалось бы. Но!!! Комары! Это слово комментировать не надо. Так что, не дремли человек!
О, Боже, что это со мной?! Я ведь так не считаю. Я ведь благодарен даже комарам этим, хотя и непонятно, за что. Да почему не понятно - за ощущение жизни. Самое страшное, это когда глохнут звуки и краски, исчезает запахи, не чувствуешь не только того, что тебя окружает, но даже и самого себя. Хочется подольше пожить на этом свете, каким бы он ни был. В "Дневниках" Бунина за 1917-18 годы, рядом с описаниями паскудства происходящего. Озверения деревни, интеллигентской мерзости и пр., тончайшие и точнейшие описания природы. Каков художник! Мне кажется, что эта ниточка - Тургенев - Бунин - Набоков в прозе дорогого стоит. Нет, господа, я вам не навязываю ничего. Думайте, как хотите. Это же только наше с Костиком мнение. Забудь, Костик, про черную дыру. Нам туда еще не скоро. А он: "А дети, внуки?". И им тоже не скоро. Может случиться, что и никогда.

14

Нет, Костик, нет. Жизнь, конечно, трагична, ибо, что она такое, как не дефис между двумя датами. Но ведь все дело в том, чем этот дефис заполнить, как его прожить. Кстати, что ни говори, а возможностей сейчас все же больше, чем раньше. Вот у тебя сейчас разделся известный вор в законе. Хотя какой он тебе вор - известный предприниматель, основатель какого-то культурно-патриотического фонда. Вон как вокруг него всякие знаменитые артисты-пародисты вертятся. Чего это они вертятся, совесть, так сказать, народа? Им бы обличать. А они - заискивают. Да, нет, обличать то они будут, только не конкретного кого-то, а так, вообще. Люди, говорят, устали от чернухи - им смех подавай. Вот они и подают. А кормятся, сами знаете, от кого. Ну, да что мы об этом.
В нашем общепитном деле главное что? Правильно - чаевые. Кто больше дает, тот и лучше. А если много дает - вообще прелесть что за человек. А и то сказать - больше то мы о наших гостях ничего и не знаем. И знать не хотим. Это как в медицине - лечи всякого Якова, не заглядывая ему в паспорт. Когда я шел на эту работу, меня кое-кто спрашивал: как, мол, ты можешь? Прислуживать? А я что делал тридцать с лишним лет? Не прислуживал разве? Разве врач в нашем обществе - не прислуга? Так тут хоть денежки приличные платят и время оставляют свободное: сиди, пиши. Тем более, что учить, лечить, кормить и развлекать - дело почти святое. Вот я и стал теперь не лечить, а развлекать. Тем более, благодаря сединам своим и виду благообразному пользуюсь неким уважением у VIP-развлекаемых - за ручку здороваются, общаются почти на равных.

15

Времена неправильными не бывают. У каждого отдельного человека время вообще одно-единственное. Времена не выбирают, в них живут и умирают, это уже сказано Александром Кушнером, а до него (и после него) многими подумано.
Напрягся же я вот по какому поводу - молодые плохо знают литературу. Это сказано мягко, если быть точнее, она им на фиг не нужна. Вообще, и никакая (нельзя же, в самом деле, считать за литературу Маринину, Донцову и даже Акунина?). Или можно? Нет, все-таки нельзя - литература сейчас, кажется, уходит от сюжета к собственно тексту, словоговорению, как таковому.
Создается впечатление, что подросшее поколение живет только здесь и сейчас, а родились, наверное, при помощи партеногенеза и никакой памятью, в том числе и генетической, не обременены.
Насколько это явление (а это - явление.) негативно? И для кого? Говорить о значении литературы можно только с человеком читающим, с не.-читателем этого сделать невозможно. Ибо, на каком.языке? С помощью каких. сигналов?
Ну, не читает он? Ну, и что? Он же не вообще не читает, он же грамотен, у него компьютер с Интернетом перед глазами. Он не читает только литературу. - прозу и поэзию. Она ему ничего не дает.. Не помогает делать деньги и карьеру.
Ведь в лучшем случае, от него могут потребовать лишь внешнего, формального знания, и ничего больше! На это, на обретение внешнего лоска, можно и потратить некоторое количество времени. А больше ни на что.
Думаю, все же, что изложенное выше не более, чем стариковское ворчание. Наверное, наверняка даже есть и читающий народ, просто он теперь явно не в большинстве. Вот в чем дело. Литература перестала быть системообразующей. Вон как революционные демократы постарались в 19-м веке! Просто взяли и разрушили страну. Не больше, не меньше. Сейчас бы, явись великий писатель - он своим творчеством ничего изменить не смог бы. Может, оно и к лучшему? Что толку от слов, если они только слова, даже имеющие смысл? Одно удовольствие для самого автора, не более того. И ладно.

16

У сказанного есть еще один аспект. Может быть, все дело все же в том, что не читают, потому что не написано нужного. А что нужно? В дни бурь и тревог настоящих: война, революция и т.п., животу плохо, душе хорошо - страдает, а, значит, может и воспарить.
Во времена парадигмы сытости и благополучия, личных свобод и т.д. (да хранит их судьба) душе смертельно опасно - она может утонуть в жировых складках и уснуть навеки. Может, все же, в этом задача - будить, не дать замерзнуть. Не так, как Герцен декабристов колоколом по башке, а иначе как-то, более сообразно с человеческим предназначением на этой Земле? Это пока только вопрос. Ответа на него у меня нет.

17

Снова читаю "Окаянные дни" Ивана Бунина. Ощущение катастрофы. Гибели Вселенной, которая зовется Россией, гневные обвинения в адрес большевиков и всех остальных, ненависть, густо замешанная на страхе и унижении. И вот, спустя 70 с небольшим лет мы снова переживаем. Что? Ну, во-первых, той страны, которую мы, как говорит Говорухин, "мы потеряли" нам не жаль. Никакой трагедии, что монстр рухнул (или почти никакой). Собственно, потерять было трудно - ибо не столько мы ее имели, сколько она нас. И вроде большой крови нет, и хамства стало ничуть не больше - его и раньше было предостаточно. Просто хамить стали совсем другие люди - имеющие деньги и не имеющие культуры. Интеллигенция опять в заднице, где ей и следует быть. В роли разрушителя не великая литература, а, прости господи, авторская песня. При всем моем уважении к Высоцкому и Галичу, это все же не Достоевский с Чеховым. Это даже не Горький. Это, пусть талантливые, но всего лишь актеры. Недавно Костик мне сказал: "Да. но люди стали мудрей: большой крови все-таки удалось избежать" Ну, да погибших в Афганистане и Чечне меньше, чем погибает за год на российских дорогах. Да, бандиты в основном убивают друг друга. Но кто поручится, что ты случайно не попадешься им на пути? Снова на этих азеопных просторах жизнь человеческая - копейки не стоит. И пока ничего к лучшему не меняется, и вор для власти - "социально близкий", а ты. интеллигентская шантрапа - "социально далекий" со всей своей поэзией и прозой, живописью и архитектурой. Так что, тоже садиться писать свои "Окаянные дни"? Не хочется, и вот почему - все же, и надо этому отдать должное, государство, устранившись от тебя, дало тебе некую свободу. Жизнь не заключена в государство, как в бутылку. Живи собой. своими близкими, любимыми. Дыши свежим майским воздухом, юной листвой. Молодыми хвойными побегами, пеньем птиц за окном наслаждайся жизнью, она того стоит. Цени преданность близких, сам будь им предан, выращивай свою душу. Заботься о каждой минуте - и уйдешь в вечность достойно.

18

Что бы там ни говорили, но личное достоинство, внутренняя свобода - единственное достояние, которое надо беречь и ни при каких обстоятельствах не предавать. В идеале. Два самых тяжелых испытания - голод и страх. Страха - настоящего. Панического, убивающего все мысли и чувства я, к счастью, не испытывал - просто не было повода. Испытание голодом прошел в столь юном возрасте, что опыт сей остался для меня бесполезным. Не знаю, как я бы себя повел - держал бы руку над огнем, или ее отдернул. К прискорбию, второй вариант более правдоподобен.

19

По поводу личного достоинства. Костику вчера на платформе пьяные хулиганы набили лицо. Он им пытался чему-то там, помешать и назвал их при этом "сударями". Они очень почему-то обиделись, и Костикина физиономия эту обиду ощутила на себе. А сегодня по телеку Савик Шустер с командой маргиналов - Эдик Лимонов, какие-то коммунисты, правые, левые. Татьяна Толстая - неплохой писатель и полная дура, когда берется говорить о политике, циник Митрофанов из ЛДПР и прочий паноптикум - Хакамада с голосом жабы, которую мучает запор и пр. и п. и пр. Впрочем, как дуреют нормальные люди, пытаясь рассуждать о власти, политике и т.д. видно даже на примере Ивана Бунина в "Окаянных днях". И только на природе глаз его обостряется, и все очень точно видит. Нет, не дело это для нормальных людей о политике рассуждать - все равно управляет страной Чиновник, и только он. Плохо, позорно иногда, но остальным в это дело лучше не встревать, а копить по чуть-чуть свою независимость от государства - во всем, в чем только можно. Хотя бы и за счет уменьшения потребностей: ведь что же можно сделать вонючему бомжу - разве только убить. А человека, алкающего благ, за горло схватить очень даже просто - наступил на шланг с кислородом - и он уже твой: без кислорода ему никак.

20

Как исчезают желания? Потихоньку. Не вдруг. Хочешь, хочешь, хочешь, устаешь хотеть. Потом раз, и расхотел. А оно тут-то и появилось. Нате, мол. А ты - не хочешь, а то и не можешь уже. Вовремя надо было бы, вовремя. Но вовремя не бывает. Почти никогда.
Но исчезают не только желания - исчезает память и это страшнее. Кстати, желание помнить, вспомнить, как раз относится к желаниям неисчезающим. Мне всегда хочется вспоминать. Вообще - помнить. Читаю иногда мемуары чьи ни будь, и завидую черной завистью. Как это он так все помнит, автор этот?!
Ладно - факты, это куда ни шло, но ощущения! Эмоции! Вот чего безумно жаль. Иногда вдруг мелькнет что-то в мозгу, запах счастья какой-то, шевеление ветра. Не ветра, нет, ветерка, ветерочка. Шевеления тюля. О чем, почему, зачем? Что это было? Вспомнить бы! Может быть, можно что-нибудь вернуть, повторить, ощутить заново? Не улетай жизнь, вернись, дай насладиться еще раз полузабытым мгновением счастья!

21

Снам я придаю небольшое значение, куда меньшее, чем Алексей Ремизов, к примеру. Не то, чтобы они мне вовсе не снились, но все какие-то бестолковые, суматошные, усталые. Ничего чудесного там, во снах этих, как правило, не происходит, всегда можно найти в основе что-то пережитое в жизни реальной. Сегодня мне снилось, что я должен не позднее 17-го числа вылетать в Сибирь (в Читу, кажется) за каким-то поэтом, который там живет. А билетов нет. Потом выясняется, что и за поэтом лететь не надо, он из Читы только что уехал, и я недоумеваю, как же я устрою его концерт. Чушь какая-то. Потом Володя Леонович вдруг появился и начал меня успокаивать, говорить, что мы и сами справимся. А с чем нам нужно справляться, не ясно. Тут я и проснулся с больной головой, как чаще всего просыпаюсь в последнее время. При всей нелепице этого сна ничего странного здесь нет: и концерты поэтам я когда-то устраивал, и с Володей Леоновичем мы дружны. И Чита эта место мне не чужое. И даже история с тем, что туда билетов нет, со мной была. Все так, но для чего сие приснилось? Пока не знаю.

22

Жена эта не та, кого ты вожделеешь - эта та, на кого надеешься больше, чем на себя. Не всякому везет такую встретить. Мне - повезло.
Недавно нам приснилась порознь во сне одна и та же собака: лабрадор-ретривер. Жене она подала лапу, а меня лизнула в нос. Думаю, что если мы увидим ее, собаку эту, наяву, она будет с нами жить. Очень хочется почему-то собаку. Это желание не из исчезающих, а наоборот - все сильнее становится.
С другой стороны, жалко близких своих, жену ту же - у нее чувство ответственности несколько гипертрофировано - а вдруг пес болеть будет? С ума ведь сойдет. Хватит ей и меня, пожалуй.

23

С Костиком о, так сказать, державе. Он, как это не странно, горюет о том, что было недавно. Сильная страна и т.д. и т.п. Я - не жалею. На фиг она мне сдалась? Мне и так ее слишком много. Тем более, если бы отдельно взятому человеку от этой силы что ни будь отломилось бы! Так нет: сразу, как сила появится, начнут думать: на что ее, силу эту лишнюю применить. И ведь найдут! И о человеке простом, а мы все с вами к таковым относимся, если и вспомнят, то в распоследнюю очередь. А как же: на то оно и государства, держава - ей палец в рот не клади.

24

Я человек независимый. Ничего от меня не зависит, хоть плач! И шиповник будет так же белыми цветами нежно пахнуть, и от ландышей на нашей просеке все так же у кого-то будет кружиться голова - без меня. И со мной и без меня - какая разница?
Любовь - изнурительная и опасная болезнь. А отсутствие любви - смерть. Смерть, которая хуже настоящей смерти - вот ты весь целенький: руки, ноги, голова. Сердце внутри бьется, легкие дышат, печень обезвреживает, почки выделяют. А тебя нет. Ни на небе, ни на земле. Нигде. Нет твоей энергетики, она ни на что не может повлиять. Ничего от тебя не зависит. Ты - вроде призрака. Как странно, все же. И несправедливо. Но справедливость - самая эфемерная из нравственных категорий. Очень субъективная, почти не существующая.

Вернуться началу             Следующая страница           К оглавлению