Да уж, не коротенькие! Как начнет в феврале дуть, так заносит одноэтажные дома аж по самую крышу. Одни трубы торчат и дымок из них вьется. Двери таких домов, кстати, открываются вовнутрь, чтобы их хоть как-то можно было открыть. Пока дует и метет, люди на работу ходят спиной, да еще норовят за бульдозер пристроиться, который улицы расчищает.

После длительной метели пройдет такая махина посреди улицы, снег к обочине откинет и вырастают по бокам огромные такие, метра 3-4 высотой сугробища. Иногда от дверей домов к ним прорывают тоннели - так и ходят, пока снег не растает.

Снег, снежок, снежочек! Белая, пушистая нежность. Нежность-снежность... Как же!!!

Держи карман шире. Снег, когда его много, страшная вещь!

Между моей подворотней и продмагом было по прямой не больше 50 метров. Но за зиму пункт А и пункт Б разделял сугроб высотой метров пять, через который вела протоптанная страждущими тропинка. Женька Лебков пришел ко мне в гости неожиданно. Мы посидели, почитали друг другу новые стихи, попили чаю и вдруг неуловимым внутренним чутьем поняли, что нам чего-то не хватает, тем более что на подоконнике призывно маячила трехлитровая банка соленых помидор, подаренная мне каким-то благодарным клиентом. Однако из "чего-то" в доме не было ничего и я решил быстренько сбегать, тем более, что рядом. Накинув полушубок я исчез в дверях.

Когда через час я не вернулся, Женька забеспокоился и решил проверить в чем дело. Каково же было его удивление, когда у основания спускающейся с сугроба тропиночки он обнаружил целехонькие посверкивающие две пол-литры и услышал доносящиеся из сугроба ругательства и сопение. Быстро поняв, в чем дело, он вскарабкался на вершину злополучной горы и выудил меня из снежного плена. Случилось же страшное - в пылу желания выпить и закусить, я незаметно сошел с тропинки и провалился вглубь, да по самые плечи. Сначала мне было смешно, но с бутылками вылезти не удавалось. Их-то я и спустил аккуратненько на тропке, а сам продолжал пыхтеть и вылезать. Не тут-то было - проклятый снег проваливался подо мной все глубже и глубже и если бы не Женькина крепкая рука, схватившая меня за шиворот, неизвестно, когда бы мы открыли банку соленых помидор.

В ту же самую зиму повторилась со мной похожая ситуация - я не надел свои замечательные охотничьи, отороченные мехом лыжки, пошел на вызов без них, очень торопился - опаздывал на прием и, незаметно сойдя с накатанной лыжни, тут же провалился. Но тут я даже испугаться не успел - через несколько секунд перед моей раскрасневшейся от снежной ванны физиономией появилась милейшая овчарочья морда. Собака легла на передние лапы и тихонечко подползя ко мне подставила шею с ошейником. Я схватился за спасительный ремень, собака лизнула меня мокрым языком в нос и медленно стала отползать назад, вытягивая меня из снега. Не прошло и трех минут, как я снова стоял ногами на твердой лыжне. Собака посмотрела на меня снисходительно и не спеша побежала по своим делам. Спасибо, пес, тебе и твоему умному хозяину. Больше я уже не проваливался, ходил осторожно.

Не всегда, впрочем, и не для всех снеговые ванны кончались так благополучно. Чаще всего это случалось с работягами бум комбината, жившими в частном секторе на южной окраине городка, там, где из-за розы ветров надувало самые высоченные сугробы. Здесь то и шли от каждого домика к дороге снежные туннели. Поддаст работяга больше нужного и ткнется в туннеле в снежную стенку, да так, что она обвалится и придавит бедолагу. Иногда так и останется он в снежной могиле.

Но не будем о грустном. В нашем педиатрическом деле всегда есть место для маленьких радостей. Вот, например, вызов на дом. Серьезное дело! С чем только не вызывают к своему чаду беспокойные родители. В этот домик на самой окраине, почти в тайге, я отправился на лыжах в самый снегопад. Шел до него почти час на лыжах, потом палкой стучал в крышу, чтобы определить, где дверь. Услышав ответный стук, начал прокапываться внутрь. Когда я минут через сорок, вспотевший и мокрый от снега, отряхивался в маленьких сенях, мать, помогавшая мне принять докторский вид, посмотрела на меня как-то виновато. Ребенок - девочка лет десяти, сидела в кресле и рисовала что-то в своем альбоме.

- Ну, что с ней? - спросил я

- Да ничего, собственно - отвечала мать - справочку бы ей в бассейн, доктор.

Справочку я, конечно, не дал. Но не по вредности и не для того, чтобы характер проявить - не было у меня с собой этой злополучной бумажки - в кабинете осталась. Так-то вот. Совсем как в анекдоте про чукчанку: "Человека, человека, зачем приходила-то, а?"